Если права старая мудрость , поэт — человек , который кричит от невыразимой муки , а из его уст вырывается прекрасная музыка .
Звезды ночи , звезды ночи
В мой заглядывают стих .
Словно очи , словно очи
Тех , кого уж нет в живых .
Слышу , с временем не ссорясь ,
В час полночный тишины :
«Будь как совесть , будь как совесть
Не вернувшихся с войны ! »
Горец , верный Дагестану ,
Я избрал нелегкий путь .
Может , стану , может , стану
Сам звездой когда - нибудь .
По - з емному беспокоясь ,
Загляну я в чей - то стих ,
Словно совесть , словно совесть
Современников моих .
Сколько лет , если иметь в виду дату написания , этим пронзительным , обжигающим душу строкам ? Но разве есть возраст у настоящей поэзии ? Она — вечный ребенок и мудрец одновременно : в ней удивление перед нерукотворным чудом бытия , когда мы , дети , еще ощущаем себя бессмертными , и стремление к наиболее полному , возможному для нас постижению тайны жизни , когда , взрослые , мы понимаем , что мы бессмертны не каждый сам по себе , но только в едином человечестве — в неизбежной смене поколений , в величии его исторического движения , которое не должно остановиться ни на мгновение .
В этом сокровенная природа и суть исторического мышления человека , которое всякий раз диктует нам высокое чувство ответственности за судьбу земли , непреходящий долг перед будущим .
Этому и именно этому служит поэзия Расула Гамзатова , постоянно набирающая высоту классики , хотя мы не всегда отдаем себе в этом отчет . Людям свойственно думать , что классика — только наследие . Есть классика живая , животворная . Важно понять это . И если мы поймем , значение такой поэзии возрастет многократно .
Случается , и нередко , что стихи , бывшие когда - то популярными , стираются в памяти , и , если потом натыкаешься на них , с горечью удивляешься : чем же они привлекли твое внимание , чем волновали ? Тут и чувство обиды , и чувство досады на себя — стало быть , ты мог принять нечто фальшиво - риторическое за настоящую поэзию и невольно посетуешь на свою прежнюю незрелость . Но дело и в том , может быть , что из этих стихов ушло время , и , как недавно еще переливающийся солнечным светом воздушный шар ( отречемся ли мы от радости его лицезрения ?), они превращаются в серую тряпицу . Свойство подлинной поэзии — вбирать в себя время . Оно входит в нее , обновляя истинное чувство - страсть , каковой они были выдохнуты .
Тут прошлое , настоящее и будущее встречаются вместе . Они—эти временные компоненты — понимают друг друга , говорят на одном языке—поэзии и правды , проникающем и обнимающем все человечество , всю историю , даже если , как старые горцы , перед которыми преклоняется Расул , хранят среди шумного говора «ученых критиков» мудрое молчание :
Они в горах живут высоко ,
С времен пророка ли , бог весть ,
И выше всех вершин Востока
Считают собственную честь ...
Душой робея , жду смущенно ,
Что скажут на мои стихи
Не критики в статьях ученых ,
А в горских саклях старики .
Я не хочу уподобляться критикам , но не раз видел , как принимают Расула и его поэзию ( это неразделимо ) не только убеленные сединой старцы , но и молодые люди : первые молодеют , вторые же , кажется , взрослеют на глазах , потому что в этот момент их душевный возраст как бы уравнивается . И уже нет так называемой публики , нет сторонних , пусть и благодарно внимающих слушателей . Благодаря силе сопереживания , вызываемой поэзией Расула , люди, словно сами, становятся поэтами . Кажется , и сама поэзия рождается тут же , вдруг , стихийно . Но ведь так оно и есть .
В этом высшем смысле Расул — подлинно народный поэт : он открывает человека в мире и мир в человеке . Мы начинаем видеть самих себя и друг друга . Шире — его поэзия объединяет людей в едином порыве к счастью , к социальной справедливости , к гуманизму , что изначально , если хотите , генетически заложено в самой природе человека и , вызванное к действию нашей эпохой , направляет нынче . путь развития духовного прогресса современного общества .
То, что мне вспомнилось сейчас , — не притча . Это реальный случай . Он произошел в клинике профессора С . Н . Федорова , врача , который творит чудеса , — возвращает зрение людям , когда , кажется , потеряна самая последняя надежда . Человек , которому он вернул зрение , отнятое войной , был так потрясен вспыхнувшей перед ним в неистовстве красок , необычностью мира, что на ( время потерял сознание.
Какая здесь аналогия с поэзией? Поэзия — то, что должно поражать и потрясать человека, открывая перед ним новый, небывалый мир, будить и тревожить его сердце, его совесть, взывать к его достоинству, к осознанной необходимости, ставшей потребностью, испытать величайшие и глубочайшие чувства и мысли, которые обязан пережить человек, чтобы по праву считаться человеком. Человеком воистину мыслящим, объемлющим душой своей мир, в котором он живет.
И прежде всего такое чувство — ЛЮБОВЬ. Любовь в ее самом глубоком и всеобъемлющем смысле: любовь к матери, к Родине, к женщине. Любовь, побеждающая страх,, отчаяние, неверие, ибо ока и только она способна противостоять тем унижающим и разрушающим человеческую душу силам, которые хотели бы снизвести нас до животного состояния, погрузить во мрак дремучих инстинктов, добровольно и даже с облегчением отречься от духовных ценностей, обретенных человечеством в его тысячелетнем многострадальном пути.
Вот почему и строки:
Воспой любовь , воспой строкой крылатой .
Но только , друг мой , помни наперед ,
Что в сердце настоящего солдата
С любовью рядом ненависть живет .
Расул — лирик. Но — вот удивительно!— его лирика воспринимается как эпос. Не потопу ли, что через его сердце проходит вся тревога мира, вся его боль и нежность, и уязвимость, и неиссякаемое мужество?
Моей любви верны устои ,
Отчизну матерью назвать
Я , право , был бы недостоин ,
Когда б забыл родную мать ...
И за отеческим пределом
Достойно , кажется , всегда
Я представлял Отчизну в целом ,
Кавказец родом из Цада
Смею думать, что эпический размах поэмы «Весточка из аула», отрывок из которой я процитировал, подсказан Расулу любовью к поэзии нашего общего Учителя, Твардовского.
«За далью — даль». В этой поэтической формуле, на мой взгляд, заключен гуманистический и исторический пафос всей советской поэзии, ее непреходящая современность, ее связь с мощными традициями мировой классики.
Мне кажется, здесь мы думаем с Расулом одинаково. Сам же он в одном из интервью вот что сказал по этому поводу: «Традиция в широком смысле, как кто-то очень верно сказал, — духовное завещание. Но завещание поэзии не счет в банке, с которого можно припеваючи жить на проценты. Это строгая точка отсчета. Она-то как раз и не позволяет быть рантье в поэзии. Не сочтите за нескромность, но, о чем бы я ни писал, я всегда думаю: а как об этом написали бы Шекспир, Пушкин, Тагор?»
Да, только в этом случае можно решиться на творчество, на то, чтобы попытаться к великому сказу о человеке присоединить и свое слово.
Все мы, хотим мы того или не хотим, проходим жизнь на фоне вечности, на фоне великих мыслителей и поэтов, свято выполнивших свою миссию и необычайно расширивших светлый круг человеческого познания и чувствований.
Самонадеянное или беспечное пренебрежение этой мыслью чревато не только ущербностью самого искусства, прогрессирующим самодовольством самих авторов, но оно унижает жизнь, человека, обедняет его представление о сложности мира, о его собственных огромных, неисчерпаемых возможностях переустроить этот мир по законам подлинной человечности в то время, когда, чтобы не только выстоять перед лицом смертельной угрозы, надвинувшейся на человечество, но и победить, он должен ощущать в себе небывалую любовь к жизни, веру в торжество высших гуманистических идеалов . .
Расул знает об этой опасности . И он предупреждает ее , напоминая себе и другим ;
Учи , поэт , суровые уроки .
И не бери без боя города ,
Чтоб наскоро написанные строки
Не рвать потом , сгорая от стыда .
Ты сел в седло , веселый иль угрюмый ,
Не торопись , уму не прекословь ,
На полпути остановись , подумай ,
И оглянись , и путь продолжи вновь .
Поэт, понимающий драматизм мира , побеждает возраст . Но это понимание происходит не вдруг . Не приходит оно и к тому , кто боится выйти в дорогу , подозревая , что на ней может встретить многие неожиданные и даже кажущиеся непреодолимыми препятствия . Вышедший же должен однажды непременно «оглянуться» . Это урок не только для поэтов — для каждого человека . И таких уроков у Расула немало , все они подсказаны ему жизнью , опытом , судьбою .
Я уже говорил , что , читая и перечитывая Расула , в первую очередь читаю и перечитываю его судьбу человека , иду по дорогам , которые он открывает . Уверен , что так же читают его многие , ибо ищут в его книгах себя . Ищут и находят . Но и это еще не все : от Расула читатель всегда ждет новых стихов . Потому , что хочет познавать себя вновь и вновь . И жажда души нашей в этом смысле никогда неутолима . Не случайно существует киргизская поговорка : «Воду лей туда , где земля ее жаждет , слово говори тому , чья душа этого жаждет» .
Потому читатель и жаждет стихов Расула , что он видит в нем неиссякаемый талант .
Перечитывая эти строки о своем друге , я вдруг обнаружил , что много его цитирую . И тут же захотелось снова и снова приводить его стихи . Наверное , это оттого , что мне хочется делиться радостью с другими людьми . Но было бы , видимо , так же , если бы о Расуле говорил не я ; а любой другой .
Как читатель , я благодарен за все то , что сделал Расул в литературе .
Как друг , я обнимаю и поздравляю его с днем рождения . И хочу сказать , что смысл счастья — вновь продолжить путь , переседлав коня с рассветом .